Монахиня Миропия (Аденкова)

Монахиня Миропия, в мире Мария Иванова, происходила из московской дворянской семьи; родилась она в 1766 году; место жительство родителей ее, равно как и имя матери ее, неизвестны, но несомненно, что она воспитана была ими в духе православной веры и строгого христианского благочестия. Когда Марии Ивановне исполнилось совершеннолетие, родители выдали ее замуж за Орловского (вероятно) дворянина Григория Федоровича Аденкова и при этом благословили ее на новую семейную жизнь своею родовою иконою Казанской Божией Матери, украшенною золотым крестом-мощевиком. Григорий Федорович Аденков занимал весьма видное положение; он служил в Томской губернии при соляной экспедиции и располагал большими средствами. Но семейная жизнь Марии Ивановны продолжалась недолго; в 1790 году муж ее умер, оставив ее вдовою; детей у них не было. Молодая богатая вдова, вращаясь в кругу высшего светского общества, имела полную воз-можность вступить в новый брак; но издавняя склонность к тихой жизни заставила ее убогую келию обители предпочесть богато убранным дворянским покоям…
«Из давних лет моих я имела твердое намерение к получению монашеского чина», — писала она сама в одном из своих прошений на имя Преосвященного Ионы, епископа Тамбовского. Следуя сему влечению, она, таким образом, поступила в Московский Зачатьевский Алексеевский женский монастырь. Здесь, вдали от мирской суеты, Мария Ивановна на положении простой послушницы — белицы терпеливо исполняла всякие труды, возлагаемые на нее по усмотрению игумении Доромидонты. Так незаметно текло время, сменялись годы, пока не настал всем памятный 1812 год. В этом году Россия потрясена была нашествием французов, двинувшихся на нашу Родину под начальством своего Императора Наполеона. 12-го июня неприятельская армия перешла нашу западную границу; 25-го августа под уда-рами ее пал город Смоленск, а 2-го сентября французы вступали уже в Москву. Спасая себя и свое имущество, большинство жителей заблаговременно покинули Москву; примеру их последовали и сестры Зачатьевского монастыря. Собралась в путь и послушница Аденкова; она тогда же решила навсегда оставить Москву и устроиться в Тамбовском Вознесенском девичьем монастыре, о существовании которого она знала и слышала от прежних своих знакомых. При отсутствии железных дорог весь длинный путь (440 верст) до Тамбова ей предстояло совершить на лошадях. Дальность расстояния, шайки всюду бродячего люда делали это путешествие для женщины весьма опасным. Торопясь выездом, Мария Ивановна почти все свое имущество покинула в обители; не расставалась она лишь с заветною своею святынею, иконой Казанской Божией Матери, своим родительским благословением. Возложив все упование на помощь Царицы Небесной, она усердно помолилась пред святой иконой и, держа ее на персях, вышла из своей келии и села на приготовленную подводу. Трудно сказать, как много времени пришлось ей потратить на этот переезд. К несчастью ямщик, везший монашенку, заподозрил у нее большие деньги и решил воспользоваться ими, покончив предварительно с ней самой. Для удобства исполнения своего замысла, он свернул лошадей с дороги и направил их в чащу близ лежащего леса. Мария Ивановна, несмотря на свою неопытность, сразу поняла, какая грозит ей опасность и со всею горячностью своего сердца обратилась с молитвою к Царице Небесной, прося Ее защиты от неминуемой смерти. «Не бойся, Я твоя Заступница», — вдруг послышался голос в ответ на ее молитву. Мария Ивановна воспрянула духом, а ямщик внезапно лишился зрения. Сознавая свою вину, ямщик исповедал свой преступный замысел пред монахиней и слезно просил ее помолиться об исцелении, дав при этом обещание целою и невредимою доставить ее на место. После краткой совместной молитвы пред иконою Божией Матери, ямщик прозрел и с чувством глубокой благодарности к Богу и искреннего уважения к своей путнице благополучно доставил ее в Вознесенский женский монастырь. Это было в конце 1812 года. Игумения Вознесенского монастыря с любовию приняла вновь прибывшую путницу, и с этого времени она навсегда осталась жить в сей обители. По ходатайству той же игумении Маргариты вдова Мария Ивановна Аденкова 9-го июня 1816 года была включена в штат монахинь Вознесенской обители с наречением ей имени Миропии. В то время в Вознесенском монастыре был один только храм Вознесенский; 41 келия и до 150 монахинь с послушницами. Келии у сестер были деревянные, одноэтажные и в большинстве крытые тесом; расположены они были четырехугольником, в южной стороне которого находился храм. Все келии составляли собственность монашествующих, они переходили из рук в руки или по наследству или же путем купли-продажи. Следуя сему обычаю монастыря, и монахиня Миропия на оставшееся сбережение купила себе келию, лежащую на северной стороне от храма. Келия эта была ни что иное, как простая 7х8-аршинная деревянная изба, крытая тесом, нештукатуреная, с русскою печью в углу. Вход в келию вел через маленькие сени, на лицевой стороне которых было очень маленькое оконце, закрывавшееся изнутри деревянною задвижкою. Это скромное жилище Миропии также скромно было и обставлено; передний угол келии был украшен св. иконами, между которыми первое место занимала икона Казанской Божией Матери; пред нею теплилась неугасаемая лампада. Жизнь монахини Миропии в Вознесенском монастыре протекала тихо, незаметно, как жизнь и вообще всякого монаха или монахини, в келейных трудах, в церковной и домашней молитве, в исполнении монастырского послушания (Миропия была ризничая — починяла ризы). Отличительную черту ее характера составляли скромность, кротость, высокая религиозная настроенность, полная преданность воле Божией и особое благоговение к своей келейной иконе Казанской Божией Матери; в порядке своих келейных монашеских правил она ежедневно прочитывала пред нею акафисты. Благодаря своей высокой настроенности, Миропия оказывала благотворное влияние на окружающих сестер и от всех пользовалась любовию и уважением. Несмотря на свое происхождение из богатой семьи, Миропия во всем терпела нужду и недостаток; по словам игумении Эмилии (Боголеповой), полагавшей начало своей монастырской жизни в келии монахини Евфимии (Поповой), последняя близка была к Миропии и нередко делилась с нею своею скромною трапезою. Но Миропия не сетовала на свою необеспеченность и благодушно переносила всякое лишение. В келейной жизни она была чрезмерно проста, делала все своими руками и не любила сторонних услуг. Она не имела лишних послушниц, кроме своей родной племянницы Ольги Павловой, по происхождению также дворянки. Но последняя по слабости своего здоровья не столько помогала своей тетушке, сколько сама пользовалась ее услугами; в 1827 году 19-го февраля она скончалась от чахотки, оставивши Миропию уже в преклонном возрасте. Смерть племянницы, скончавшейся в молодых годах (24-х лет), для Миропии была тяжелым испытанием; она потеряла в ней и близкую родственницу, и единственную наследницу своего незатейливого монастырского имущества. Миропия безропотно покорилась воле Божией и сама, не отличаясь крепким здоровьем, серьезно стала помышлять о близости своей кончины. Ее заботила в этом случае не келия, не скудное монастырское хозяйство, а судьба той св. иконы Божией Матери, которая спасла ей жизнь на пути к Тамбову, куда девать ее по смерти. Единственным и наилучшим решением сего вопроса, казалось ей, — это передать сию икону в свой монастырский храм, сделавшийся теперь для нее уже родным. Но Господь судил иначе. В марте месяце 1827 года Сама Богоматерь в сонном видении явилась Миропии и повелела ей вручить свою икону Шацкой Вышенской пустыни на вечные времена. Миропия с радостью исполнила это повеление Царицы Небесной и 7-го марта того же 1827 года передала икону по назначению с находящимся при ней крестом чрез протоиерея села Лесного Конобеева о.Димитрия Афанасьева. Таким образом, Казанская икона Божией Матери, четырнадцать лет пребывши в стенах Вознесенской обители, в келии монахини Миропии, по воле Божией делается достоянием Вышенской пустыни, от которой она и получила еще название «Вышенской».
Два года и девять месяцев пережила Миропия это событие. 14-го декабря 1829 года, напутствованная всеми таинствами Православной Церкви, она мирно скончалась о Господе на шестьдесят четвертом году от рождения и была погребена внутри монастыря с южной стороны храма; на могиле ее был положен памятник, простой камень песчаник.
Между тем от иконы Божией Матери, переданной монахиней Миропией Вышенской пустыни, начали совершаться знамения и чудеса, свидетельствующие о пребывании на сей иконе особой Божией благодати; бывали случаи исцеления больных, бывали моменты, когда монахи пустыни в ночное время наблюдали чудный свет, озарявший как бы от теплящейся пред нею лампадки. Слух о сем быстро разнесся по окрестности и стал привлекать в пустынь все новых и новых богомольцев, число которых с каждым годом возрастало. Особенно же почитание сей иконы усилилось в 1861 году, со времени появления холерной эпидемии в городе Моршанске. Число человеческих жертв, унесенных эпидемией, было весьма значительно. В эту страшную годину жители Моршанска искали спасения не столько во врачебной помощи, сколько в усердной молитве Царице Небесной пред Вышенской Ея иконою, которую нарочито приносили в то время в г. Моршанск. И при этом было замечено, что с первого дня принесения св. иконы сила эпидемии быстро ослабела: новых заболеваний почти не было и, таким образом, холера постепенно прекратилась. То же самое повторилось и в гор. Тамбове, пережившем подобную холерную эпидемию в 1871 году.
В настоящее время св. икона целых восемь месяцев обносится по городам и селениям Тамбовской губернии и таким образом она посещает шесть городов, три монастыря, до ста сел и несколько владельческих имений, оставаясь в местах остановок от нескольких часов до месяца с днями. Усердие почитателей святой иконы привлекло в пустынь значительные средства, которые дали возможность украсить икону золотою ризою, осыпанною драгоценными камнями и соорудить на нее весьма ценную киоту из чистого серебра; не забыта была и прежняя владелица этой иконы монахиня Миропия; в благодарную память за ее великий дар пустыни, в 1892 году Вышенским архимандритом Аркадием сооружен над ее могилою памятник в виде четырехгранной часовни, изготовленный С.-Петербургскою фирмою Сан-Гали стоимостью до пяти тысяч рублей. Кроме сего, во время пребывания св. иконы в городе Тамбове, при посещении ею Вознесенского монастыря, сопровождающий икону иеромонах, по распоряжению своего настоятеля, неотложно отправляет большую панихиду по монахине Миропии в бывшей ее келии. Такая же панихида служится и у ее могилы в храме по окончании крестного хода с иконою кругом всего монастыря. В 1906 году, когда производилась перестройка Вознесенского храма с целью его распространения, южная стена его захватила и могилу монахини Миропии; часовню пришлось сдвинуть со своего места и поставить южнее на общее монастырское кладбище, а для гроба Миропии, открытого при проходе с бутом, по распоряжению игумении Антонии был изготовлен новый склеп под самым храмом. Но епископ Иннокентий не разрешил подвигать гроба со своего места, а приказал перекинуть чрез него в стене арку. Таким образом, гроб монахини Миропии оказался в самом храме, в нише южной его стены. По отделке и освящении храма в 1907 около гроба Миропии, по словесному благословению Преосвященнейшего Иннокентия, устроена пещера с каменным в нее сходом, что дало возможность служить панихиды внутри пещеры, у само-го гроба сей монахини. Для охраны гроба, значительно пострадавшего от времени, он на-крыт чехлом, имеющим вид гробовой крышки, сделанной из плотного листового железа с медным распятием наверху. Сход в пещеру внутри храма огорожен железною решеткою и прикрывается деревянною крышкою.
Сестры Вознесенского монастыря к памяти Миропии относятся с большою любовию и почтением. В день ее кончины, 14 декабря, ежегодно в монастыре совершается торжественное поминовение ее служением накануне заупокойного всенощного бдения, а в самый день — заупокойной литургии и панихиды.
Не тщетно Господь хранил память монахини Миропии. Эта видимая любовь к ней сестер и сторонних почитателей есть плод истинно монашеского ее жития, результат тех трудов и молитвенных подвигов, которые совершала она в тиши своей келии.